Брай отчаянно скучал. Обычно после этого всегда что-то происходило, причем не всегда приятное для него самого, но юноша ничего не мог с этим поделать. Видимо, судьба либо провидение либо некто еще, приглядывающий сверху за родом людским, тоже временами отчаянно скучал, и избрал Бруно как одно из средств для избавления от скуки.
Одним словом, Брай скучал и жаждал всеми фибрами души от этой скуки избавиться. Длился уже пятый день отпуска на родной планете, а он уже успел многократно убедиться, что не зря убрался отсюда, и подальше. Подальше от родителей, коих не впечатляли его достижения на профессиональном поприще (да и не понимали они их - подробности не расскажешь, а общности выглядели хило и скучно по сравнению с сериалами) и от коих продолжали исходить немые и не слишком претензии о неправильном выбранном пути. От многочисленных кузенов и кузин и прочей родни, непонятно, чего от него желающей. От...
Короче говоря, на третий день Брай сбежал к деду. На четвертый очухался после дедовой самогонки, а на пятый дед куда-то свалил по своим делам, оставив внука "на хозяйстве". Угу, так и сказал: "на хозяйстве". Хозяйство и Бруно являлись вещами малосовместимыми, так что Брай посмотрел на "хозяйство" в виде плиты, микроволновки, уборщика и т.д. скептическим взглядом, хозяйство ответило тем же, на всякий случай спрятав ножи подальше (казалось, даже слышался металлический перестук торопливо скидываемых куда подальше в недра кухонного комбайна ложек-вилок и других приборов), и Брай со спокойной душой отправился гулять.
Благо погода отменно располагала к прогулкам - хамс итак обычно отличался теплом и ласковостью, распускающаяся зелень, птички там всякие, бабочки-цветочки, а в этот раз, видимо от счастья лицезрения блудного сына, вообще решила побить все рекорды по ласковости. Так что Брай, возвращаясь с прогулки, если так можно назвать ностальгическое облазивание мест былой героической славы, плелся нога за ногу, заложив руки в карманы джинсов и автоматически, просто так, от нечего делать, прикидывал протокол осмотра труп... то есть места преступления: "Температура окружающей среды - двадцать два градуса по Цельсию, ветер - юго-восточный, примерно 1 километр в час, облачность...". Юноша запрокинул голову, дабы оценить эту самую облачность, и забранные в высокий хвост волосы стеганули по открытой пояснице (майка-одно название расцветки "радужный единорог" заканчивалась ровно там, где располагалось сердце - Брай лелеял смутную надежду слегка загореть, но разгуливать с обнаженным торсом по консервативной Проксима-5-34 не решился - он-то улетит, а родителям и деду тут дальше жить) заставив слегка поежиться и перевести взгляд на приближающийся дом. Где зоркий взгляд Чингачгука (ооо, сколько Бруно в детстве зачитывался комиксами про него! даже лук соорудил, и надо ли говорить, что первой жертвой оного лука стал сам?) обнаружил гостя на пороге.
- Здрасьте, дядя Пако! - издалека крикнул Брай, широко улыбаясь.
Возвращение в родные края сказалось еще и в том, что к шилу в одном месте присоединилось и детство. В том же самом месте, ага.
- А деда нету, уехал, только к вечеру будет, - Бруно закончил фразу уже приблизившись к крыльцу, но не переставая все также широко лыбиться.

Отредактировано Бруно Мальто (2017-10-26 01:16:03)

Пассаж о белках заставил Брая сдавленно хрюкнуть, но он тут же постарался замаскировать смех внезапным покашливанием. Даже более-менее культурным, в сторонку, чтобы не разносить заразу, ага. Хотя такую заразу, как внезапный смех, грех не разнести не только по сторонам, а вообще по всеми свету, ведь смех, как известно, помогает всему, чему только можно. Даже сексу. Хотя последний и не имеет никакого отношения ни к проксимийским белкам, ни, тем паче, к шерифу. Белки вызывали жуткое желание поймать и надрать хвосты, а шериф – совершенно детское желание сбежать куда подальше с компанией таких же радостно верещащих детей, это пока не вошел в подростковый возраст, а впоследствии – жуткий интерес и попытки напроситься на экскурсию куда только можно, и в отдел, и в «кунсткамеру», и… В общем, куда только можно. Пару раз попытки даже заканчивались удачно, после чего Брай возвращался к деду с горящими глазами и еще более укрепившимся осознанием в выборе профессии. И, конечно же, с рассказами и восторженными воплями, которые ему приходилось терпеливо и снисходительно выслушивать. Как Бруно ныне осознавал, если бы не подписки всякие, деда такое мог бы понарассказывать, куда там историям из относительно спокойного отделения шерифа. Но «если бы» никогда не роляло, особенно в работе на КНС и МГП.
– Ко мне? – искренне удивился юноша, взбегая на крыльцо и небрежным шлепком по двери заставляя «домашнего духа» распахнуть дверь и впустить его с гостем внутрь. – А я-то вам зачем?
Деда мог потребоваться по множеству разных причин, включая ту же самогонку на ореховых ядрах (орехи были под стать белочкам, но, как ни странно, прекрасно совместимые с метаболизмом людей), которую вчера (или позавчера?) они усердно на пару дегустировали. От дегустации остались приятные пост-ощущения, в том числе в виде вообще не философских разговоров, и всяческие последствия на утро. Благо Брай, с его медицинским образованием знал, как быстро купировать подобные ощущения, и особо от них не страдал. Разве что легкой стадии амнезии в попытках вспомнить когда именно они с дедом пили. Да и нехилому такому щелчку по носу чувству собственного достоинства при виде деда, выглядящего как огурчик, и собственной помятой физиономии. О чем, кстати, деда и не преминул сообщить, прежде чем отправиться в свой вояж.
Ну так вот, деда мог понадобиться по множеству разных причин, а он-то зачем?
– Что-нибудь хотите? – оглядываясь по сторонам словно в раздумье, Брай поинтересовался прямо в прихожей у Элоя. Собственно говоря, от ответа зависело, куда именно вести внезапного гостя – на кухню, уже затаившуюся в ожидании косорук… не способного к готовке младшего Мальто, в гостиную, типа на чай, ага, ну или прямо уж в кабинет деда, поближе к самогонке.

Отредактировано Бруно Мальто (2017-10-12 02:29:55)

Чайку, ага. С чаем Брай дружил, также как и остальными напитками, спиртными, не очень и совсем нет. Так что просить чай у него являлось абсолютно безопасным явлением.
– Чайку – завсегда можно, – тряхнул свой «гривой» Брай и, скинув шлепки типа тапки, прошествовал на кухню. Не забыв позвать с собой гостя, конечно.
Жаль, что чайные запасы деда оставляли желать лучшего, он, как старый холостяк, не видел надобности в разнообразии сушеной травы на кухне, даже если она и звалась «чаем». Стандартные пакетики «Микксо», продающиеся в каждом магазине – предел и потолок (хорошо хоть от растворимых таблеток отучил!), так что нечто нестандартное появлялось на дедовой старинной, обшитой мореным деревом кухне только благодаря внуку. Вообще подобное наплевательское отношение деда к напиткам крайне удивляло юношу, ведь готовил-то дед неплохо. Без изысков, но кому нужны эти изыски, если на столе источает дивный аромат кусок запеченного с розмарином мяса? Да никому!
При мыслях о мясе живот предательски заурчал, но оказался заглушен потоком льющейся в заварочник воды. Приличный чай на этой кухне еще не успел почить смертью храбрых и несколько замысловатых коробочек в шкафу еще довольно выпячивали свои железные бочки с видом «А что у меня ееесть…».
Неловкая речь шерифа заставила Брая, держащего чайник, с любопытством обернуться. Однако чайник оказался коварен. Любой, кто держал в руках это фарфоровое изобретение человеческой мысли знает, как странно происходит прогревание толстеньких стен цвета молока. Сначала вроде как ничего, терпимо, можно кипяточком залить. А затем коварный заварочник решает, что непочтительного человечка непременно следует наказать, и буквально за миг нагревается до точки кипения. Что, собственно говоря, и проделал дедов чайник. Так что вместо заинтересованного вопроса кухню разрезал возглас:
– Ах ты ж черт!
Тяжеленный заварочник со звоном водрузился на стол и отправился в тепло (хорошо хоть не разбил!), а Брай с чуток озверелым видом затряс рукой, словно в стремлении перебаламутить воздух, и вопросил:
– О чем просить-то? От чего могу отказаться?
Действительно – прежде чем согласиться, нужно узнать, от чего отказаться!

– Чё? – искренне удивился Брай, продолжая судорожно помахивать кистью в попытках остудить ожог. Впрочем, уже скорее профилактически, чем в качестве необходимости.
Об убийстве он краем уха уже услышал. Еще бы, весь городок на ушах стоял, а бомонд, сплетницы то бишь, совершал променады где только можно и даже частично там, где нельзя, лишь бы поделиться мнениями. Юноша даже около одной из кучек притормозил, прислушиваясь к сплетням. Но когда мнения дам разделились на «Это точно булочник с третьей улицы, у него с ним давным-давно был РОМАН, и сейчас взревновал» и «Межпланетные террористы, аж из самой АлКады, убили своего агента», Бруно быстро заскучал и погулял дальше. Даже с учетом того, что по мнению некоторых убитый из агента АлКады превратился в глубоко законспирированного агента РАК на пенсии, все равно скучно. Особенно если знаешь, что агент на самом деле – твой дедушка.
Так что краткий вопрос включал в себя множество самых разнообразных смыслов: и от неожиданной правды о личности убитого, и от просьбы дяди Пако, и от откровений о феромонах.
– А… Минуту, я ща.
Вопреки ожиданиям, могущим возникнуть после подобной фразы, Брай никуда из кухни не делся, лишь повернулся к заварочнику для извлечения оного из теплого «гнезда» и разлития чая. Ведь самый вкусный чай – по правильному заваренный, и упускать момент ну никак нельзя.
По кухне поплыл терпковатый медвяный запах клевера и грешичного меда, перед шерифом опустилась на стол чашка, почти до краев наполненная божественным напитком, а Бруно опустился вслед за ней на свой стул.
Роящиеся в голове мгновенно вспыхнувшие мысли толпились и толкали друг друга в стремлении очутиться первыми, ну точно взъяренные многочасовым ожиданием дамы перед закрытыми дверями супермаркета перед открытием распродажи. Выстроить их по ранжиру было бесполезным занятием, это Брай знал стопроцентно, так что просто принялся выпаливать все вопросы подряд.
– Феромоны у гарна в доме? А какой уровень? Чем снимали? Только в одной комнате или везде? А концентрация везде одинакова? С кем Ишт'ван встречался в последнее время?
Для гарнов, с их даже не потребностью, а необходимостью к физическим контактам вне их миров, этот вопрос был особенно актуальным.
– Гарны были? Что, действительно умер?
Почему-то этот ксенос, которого даже стариком как-то назвать язык не поворачивался, скорее уж выточенной из дуба статуэткой, виделся чем-то незыблемым и настолько постоянным, что сама мысль о его смерти вызывала изумление. Врачебный цинизм и своеобразное отношение к смерти заставляли лишь пожать плечами там, где другие охали и заливались слезами, но как-то не верилось, что больше нет того, кто вроде как был одним из столпов поселения.

Вертя одной рукой чашку, а другой подпирая подбородок, Брай пригорюнился. Ну кто ж так работает-то с гарнами, а? Вернее, с местом преступления, где был убит гарн, и, возможно, побывали другие гарны. Нет, ну просто с ума сойти! Законопослушный гарн, с блокиратором, и вдруг – феромоны. И показания сняты всего лишь в одной комнате! Возле тела, ага. Которое перестает вырабатывать феромоны после смерти. А отследить путь? А…
Брай очнулся из своей криминалистической нирваны и маловразумительно глянул на шерифа, прилично попивающего чаек из огромной расписанной алыми маками кружки, и с сомнением поинтересовался:
– Прошло часа четыре, да? Или больше?
Как и при сборе других доказательств, действовало правило «Чем раньше очутишься на месте преступления, тем лучше», однако в данном случае правило не просто действовало, оно прямо-таки вопияло о необходимости взять руки в ноги и бежать куда надо. Если, конечно, не подошло коварно время полураспада возможных будущих доказательств. Так просто феромоны гарнов не исчезали, но их малая концентрация (ну точно малая, иначе бы дядя Пако так спокойненько не рассказывал обо всем, ни капельки не краснея), свежий воздух и ветер делали свое черное дело. Хорошо хоть у гарнов не найдешь освежителей, опреснителей, разбрызгивателей и прочей механической шушеры, от которой криминалисты зачастую плачут кровавыми слезами над ошметками следов преступления.
Но тут уж главное – сколько времени прошло с момента обнаружения трупа.

Браю взгрустнулось. Конкретно так. До состояния хоть мордой в стол с грусти падай и лежи так для лучшей умственной работы. Однако вместо этого он подпер кулаком щеку и задумчиво хлебнул чай.
Чашка мало о чем говорила и могла послужить лишь косвенной уликой. Может быть ее вообще убийца выставил, если знал об обычаях Ишт’вана. Вот, мол, вам косвенная улика! Интересно, а отпечатки с нее сняли? А то ведь если какой-то юный хрен с горы с апломбом, то мог столько упустить! И ведь упустил же, уже даже ежику ушастому понятно.
Но – почти сутки упущенного времени!
Бруно рассеянно захлопал по карманам, вытащил из заднего кармана джинсов ручку и застыл. Дома бы он и на столе записал, но не на дедовом же антикварном дубе развлекаться! Рассеяно оглянувшись, подтащил к себе салфетку и принялся делать привычные до автоматизма пометки. Во время учебы у них отбирали всю технику, особенно в морге, так что вот так, по старинке, стало намного привычнее и быстрее, чем с электроникой. Нет, потом, конечно, оно все отправится в электронные недра, как же без этого, но уже в расширенном и причесанном частой гребенкой виде. А иногда и в изнасилованном попытками пригладить отчет, если нужно было помочь вляпавшимся коллегам. Похоже, в данном случае отчету и предстояло стать именно таким.
– А дом хоть законсервировали? – Брай с надеждой поднял почти не обезображенный интеллектом (весь интеллект копошился где-то далеко, составляя список вопросов) взгляд на полицейского.

– Ага, – рассеянно кивнул Брай, делая еще пару отметок на салфетке. Подлая ручка не желала писать на ребристой из-за какого-то впечатанного рисуночка целлюлозе, цеплялась и вообще вела себя безобразно. Впрочем, конкретно эта ручка всегда вела себя безобразно, словно впитала весь отвратный характер наставника и выказывала его при первой же возможности. Однако Бруно и не думал с ней расставаться, каждый раз мужественно преодолевая все препятствия, устраиваемые антиквариатом. Тут ведь как: если уж взял нечто как талисман, терпи и не выеживайся, чтобы этот талисман не вытворял. Главное, чтобы работал.
– Где подписать? – юноша оторвался от писанины и внезапно вспомнил еще об одной важной вещи – он забыл, куда дел свой значок. Ведь если «привлекаться», то как полицейскому, а не штатскому, у тех доступы всякие настолько урезаны, что хоть плачь, даже зачастую и труп-то нормально не вскроешь, особенно если ксеноса. Так что непременно следовало найти этот клятый значок.
Похлопав на всякий случай по второму карману и ожидаемо ничего не обнаружив там, Брай подхватился с места.
– Я ща!
В этот раз возглас оправдал ожидания, и Бруно исчез-таки из кухни, только хвост мелькнул в дверном проеме.
Хвала всем богам, логика в этот раз не подвела, и значок обнаружился в дедовом кабинете – именно там, где они его, значок, то есть, не кабинет, обмывали. Хотя тут с какой стороны посмотреть… Крепкий сивушный дух явно сигнализировал, что и кабинету досталось изрядно. Так что распахнув окно для пущего проветривательного эффекта, Брай поспешил обратно на кухню, к исчерканной салфетке и дяде Пако.
– Нашел! Где подписать?
В отличие заметок, делаемых «по старинке», все документы готовились и оформлялись по-нормальному, так что личный код Брая, прошитый в значке, служил и его подписью как официального лица.

Занеся значок над планшетом, точно собирался не подписать, а тюкнуть камешком (не изо всех сил, конечно, а так, аккуратненько), Брай задумался. Куда ж поехать? С одной стороны, морг – это родные стены, все такое знакомое, успокаивающее, милое. Белое и пушистое, ага. Как лягушка, когда не болеет. С другой стороны, дом. Который чем дольше стоит, тем меньше остается улик даже в стадии консервации. Решено – дом!
– На место преступления, – Бруно решительно утопил значок в голограмме. Пока та переливалась всеми цветами радуги, подтверждая его полномочия и все такое, добавил, словно само собой разумеющееся. – Только мне дорожный набор нужен.
В отпуск Брай его с собой взял, естественно. Нет, он бы взял, по привычке, но слишком много бумаг пришлось оформлять для вывоза полицейского оборудования с полицейского корабля во временное личное пользование, так что по здравому размышлению решил ограничиться обычным багажом. Ну и так, по мелочи всякого. К сожалению, прибор для изменения уровня феромонов и голограф в список «мелочей» не входили.
– И измеритель фонового уровня феромонов, – юноша на секунду задумался и добавил на всякий случай: – И нюхач, если он в стандарт не включен. И для снятия образцов все, кто в доме был.
А то мало ли: нанюхается кто чужой, а это будет сосед, труп обнаруживший, или кто из полиции, а потом ищи этих «неизвестных личностей»! Брай аж невольно плечами передернул, вспомнив одно из дел, где прокололся на неправильном получении тестовых запахов. Тогда они чуть так не влетели, что оставалось только за голову схватиться, и выкрутились только благодаря чуду. Правда потом чудо им уши надрало и накрутило, всем, да так, что запомнилось крепко. На всю жизнь, это точно.

Отредактировано Бруно Мальто (2017-11-12 22:07:28)

– Класс! – в ответ на сообщение о наличии всех необходимых инструментов восхитился Брай с такой детской непосредственностью, что ее можно было бы принять за попытку подшутить или еще чего, если не знать, что собой представлял юноша.
Дальнейшие рассуждения посопровождал глубокомысленными кивками. Ну что ж делать, если так дело оборачивается. Многих просто гостей можно будет отсечь по давности оставленных следов, вряд ли к Леро заходили настолько пахучие личности, что перебьют побывавших последними. При общении с гарнами лучше не перебарщивать со всякими запахами, особенно ядреными, все знают. Ну разве что насолить им хочется.
– На своей поеду.
Мало ли, вдруг дяде Пако потом потребуется куда съездить (а ведь точно потребуется, полицейские на месте смирно редко когда сидят, особенно в морге), и что потом? Вызывать такси или пешком до дома топать, а прогулочный минимум Бруно на сегодня уже удовлетворил.

Дом старика Леро, обнесенный желтой ленточкой, выполняющей скорее декоративно-предупредительные функции, чем какие-либо еще, выглядел тихим и мирным, если бы не мерцание стазис-поля. Зеваки уже все давно разбрелись за неимением зрелищ, так что прибытие двух машин, полицейской и вообще не полицеской, прошло тихо и мирно, без лишних глаз.
Добыв из машины дяди Пако все необходимое, Брай тщательно обработал себя крейлом и начал запись. Как и положено – перед тем, как зайти в место преступления. Правда пришлось пропустить самое начало – номер дела он забыл уточнить, погруженный в списки необходимостей.
– Запись ведет лейтенант МПГ Бруно Мальто, мобильная группа OR-815, временно исполняющий обязанности криминалиста и патологоанатома на Проксима-5-34 согласно контракту… – юноша кинул взгляд на комм, считывая «показания», – номер пи-пять-тридцать четыре, – интересно, совпадение или?.. – сорок восемь. Дата и время начала съемки…
Камера, закрепленная на плече все послушно записывала, потом нужно будет пересмотреть и приобщить к уликам.
Первичный обход дома Брай завершил быстро, до него и так потопталась по полу туча с хвостиком народа, а вот дальше дело пошло уже помедленнее. Мысленно (чтобы не записалось, ага) ругаясь на всяких криворуких и недозрелых, Бруно обошел дом с измерителем феромонов по одному ему ведомому маршруту, настолько странно вихляющему, что впору заподозрить, что направляющий его мозг находится то ли в состоянии подпития, то ли творческого полета мыслей. Однако цепкое внимание к показаниям прибора давало надежду на благоприятное окончание осмотра.
А вот быть чести подвергнуться обнюхиванию «нюхачом» оказались не все комнаты, так что третий этап осмотра занял меньше времени, чем мог бы.
Оставалась заключительная работа – заснять на голограф само место преступления. Нет, конечно, это должны были сделать в первую очередь, даже еще до того, как начали трогать труп и пустили к нему патолога, но вот кто их знает, сделали ли. Так что лучше перебдеть. Конечно, при убийстве в доме к «астральной» проекции места преступления относились намного проще, чем на свежем воздухе, но как необходимая улика должно быть.
В целом «прогулка» по дому отняла изрядно времени, что появился Брай на свет божий с ярким желанием выпить чашечку кофе. А то и две, да. Но этим можно заняться и в морге.
– Я это, – Бруно продемонстрировал дяде Пако феромон-прибор, – пока у себя оставлю, расшифровать надо. Если успею, сегодня сделаю.
Но уже сейчас было совершенно ясно, что что-то в полученных результатах неправильно.
– А это вашим техникам отдайте, мне только расшифровки нужны, – с этими радостными пожеланиями Брай вручил сумку обратно. Ну а что? В конце концов, он тут приглашенная звезда, с рутиной пусть другие справляются. Красота же! И вопросительно глянул на дядю Пако:
– Теперь в морг?
Мало ли, вдруг у него другие дела образовались.

– Нет, я сам! – ужаснулся Брай, чуть не отгородившись от мира прибором.
И действительно: объясняться хоть с кем бы то ни было по поводу (а) самого факта повторного проведения экспертизы; (б) объяснять, что не так; (в) выслушивать ответное отстаивание своего мнения, а потом б и в по кругу… Не-не-не! Это ж сколько времени займет! Не, можно, конечно, предположить, что все обойдется только пунктом «б», но Бруно был реалистом. Чтобы юнец, только что что-то там закончивший и полагающий себя экспертом, да почтительно выслушал приглашенного со стороны специалиста… Можно, конечно, представить эту ситуацию, но вот реально – слабо верилось.

Морг встретил треньканьем колокольчика и приятной, привычной прохладой и запахами, от которых накатывала ностальгия и желание поесть.
Во время практики после парочки вскрытий обычно так хотелось даже не есть, а жрать (а иногда хотелось и чтобы руки перестали трястись, так что – выпить рюмочку-другую), что невольно вырабатывался рефлекс: почуял запах – и желудок так сразу «дай еды».
Вспоминался товарищ, который приехав к родственникам, поначалу жутко кривился от их местной «достопримечательности» – сыра и бурчал «Как вы можете это есть! Помойкой же воняет!», а через пару месяцев со смешком признался: «Я теперь как помойку чую, сразу машинально ищу, где сыр продают. Такой вкусный оказался, зараза!». Хорошо хоть на Проксиме-5 помоек не водилось, так что товарищ погрустил-погрустил, да и отучился от своего сыра. Заказывать его через полгалактики оказалось настолько накладно, что оставалось ужаснуться и отказаться. Брай иногда даже думал, что жаль, он бы хоть попробовал, что это за штука такая.
Когда живот недовольно буркнул, Брай ностальгически вздохнул и обвел взглядом приемную в поисках кофейного аппарата. Еще же вскрытие не просто делать, а переделывать, что намного хуже. Кофе-машина, ранее, согласно подростковым воспоминаниям, прятавшаяся за дверью спряталась окончательно. То бишь, исчезла со своего стратегического места. Местный эскулап пока не появился, так что юноша на пониженных тонах зашептал:
– Дядь Пако, а кофе теперь где добывается?